Антрополог Валентина Харитонова об исследованиях Майкла Харнера, народном целительстве и городских шаманах

 

В чем заключается условность терминов «шаманизм» и «неошаманизм»? Как интерпретировал шаманские практики американских индейцев Майкл Харнер? Почему в России развитие неошаманизма было связано с практиками народного целительства? На эти и другие вопросы отвечает доктор исторических наук Валентина Харитонова.

«Неошаманизм» — это весьма условный термин, так же как термин «шаманизм», потому что он был предложен, во-первых, неспециалистами и, во-вторых, это был русскоязычный термин, русскоязычное слово, которым попытались охватить сразу огромное количество очень разных явлений. Поэтому в настоящее время, когда мы говорим о шаманизме или неошаманизме, нам приходится всегда корректировать себя, если речь идет о каких-то специальных исследованиях.

В каждой традиционной культуре, где был шаманизм, можно насчитать больше десяти специалистов, которые имеют отношение к магико-мистическим или магико-медицинским практикам, и при этом условно их всех могут называть шаманами. Споры о том, кто такой шаман, идут давно. А вот кто такой неошаман — это тоже большой вопрос, потому что, как вы понимаете, термин был создан просто путем присоединения префикса «нео-», новый шаман.

 

Что такое новый шаман и откуда он появился? Во-первых, это явление было зафиксировано изначально не у нас, а на американском континенте, когда там пошло возрождение традиционных культур индейцев, было разрешено ими снова пользоваться. Люди, которые заинтересовались этими культурами и начали обращаться к ним напрямую не только как исследователи, но и как последователи, стали называться неошаманами. То есть термин фактически возник в рамках так называемого нью-эйджа, движения «Новый век», в которое можно, простите, затолкать очень многие явления.


До сих пор американские исследователи называют неошаманизмом все многочисленные явления, которые связаны с этим возрожденческим процессом, с процессом освоения традиционных магико-мистических практик современными людьми независимо от того, кто они, какой у них уровень образования и что они потом делают — главное, что они к этим практикам приобщаются. Конечно, этот термин можно уточнить, и для меня это принципиально важно. Это понятно, потому что в Америке все ринулись изучать индейцев и индейский шаманизм, и это было чужое наследие для тех людей, условно говоря, белой расы, которые попытались принять эту культуру.

Здесь мы можем сказать о нескольких очень интересных лицах, которые непосредственно с этой культурой связали свою судьбу и имеют к неошаманизму до сих пор самое прямое отношение. Скажем, всем известный писатель Карлос Кастанеда, которым зачитывались в 90-е годы, когда у нас начали массово переводить его романы, и большинство людей до сих пор абсолютно уверены, что это, с одной стороны, исследователь, с другой стороны, шаман. На самом деле это в общем так и есть.

Более интересная личность в этом отношении — наш коллега-антрополог (Кастанеда, кстати, тоже антрополог) Майкл Харнер. Профессор Майкл Харнер в свое время, когда он еще делал свою PhD-работу, посетил индейские племена и изучал там индейский шаманизм. После того как он защитился, он снова отправился в те же самые индейские племена и прошел посвящение, став полноценным, полноправным шаманом, настоящим шаманом, которого теперь называют, например, неошаманом — можно его называть и другими терминами. Харнер организовал целую сеть шаманизма или неошаманизма в разных странах мира. В настоящее время в этой сети огромное количество людей, которые создавали свои организации.

 

 Организация Харнера — Фонд изучения шаманизма — существует до сих пор, она сама по себе очень интересна, так же как тот тип, условно говоря, неошаманизма, который он выработал.

Он создал эту систему на основе исследований самых разных индейских шаманизмов и потом уже не только индейских, на основе знания литературы, и он адаптировал эту систему для таких людей, как мы с вами. Система сама по себе достаточно сложна, но тем не менее в нее можно погрузиться не только через обучение непосредственно у Харнера или его прямых учеников, а в нее можно погрузиться даже путем изучения его книги, которая являет собой, по сути дела, учебник. Она называется «Путь шамана» и, кстати, издавалась на русском языке как минимум дважды, в двух разных переводах.

То, что делает Майкл Харнер, — и это интересно — дошло до нашей страны, но дошло значительно позже, естественно, чем начало развиваться в Соединенных Штатах, когда у нас начался процесс развала Советского Союза. Это время, когда был огромный выброс магико-мистической литературы на наши книжные полки, на наши книжные лотки, на развалы, как это тогда называлось. Это время, когда активизировалась парапсихологическая линия в научных и околонаучных исследованиях, и это время, когда миссионеры от западного шаманизма поехали в нашу страну, а наши люди, соответственно, поехали туда учиться.

Одной из первых интересных учениц непосредственно Майкла Харнера была Алина Слободова. Она в начале 90-х годов, пройдя обучение у Майкла, приехала сюда, тут же создала в Москве свой совершенно замечательный на тот момент, очень интересный с этнографической и этнологической точки зрения центр, в котором стала обучать харнеровскому варианту шаманизма. Мы можем называть его неошаманизмом, но я бы предпочла называть его экспериенциальным шаманизмом, поскольку это довольно своеобразная линия развития шаманских практик и шаманских воззрений. Дело в том, что это обобщенное знание о шаманизме, которое предлагается человеку той культуры, которая не имела отношения к собственно шаманской жизни, может быть, никогда, возможно, эти люди имеют среди своих прямых родственников тех, кто когда-то жил в шаманских культурах, но это совсем необязательно. То есть это система для всех, и в рамках этой системы человек может просто почувствовать через свой собственный опыт, что такое погружение в шаманскую практику, в так называемые шаманские путешествия, потому что Майкл Харнер использовал именно тип традиции, который связан с шаманским путешествием.

 

Развитие экспериенциального шаманизма в нашей стране проходило очень интенсивно и проходит до сих пор. Причем к такого рода неошаманизму обращаются люди, как правило, с высоким уровнем образования, часто это психологи, которым необходимы вспомогательные методики, для того чтобы работать со своими клиентами. Таких психологов очень много. Между прочим, сама Алина Слободова тоже психолог по образованию, она даже писала кандидатскую диссертацию, но не завершила ее и занялась практическим шаманизмом.

Кроме того, термин «неошаманизм» в нашей стране можно распространить на другой класс людей и на похожие, но не совсем идентичные явления. Дело в том, что у нас начал возрождаться свой неошаманизм на базе традиционных вариантов шаманизма, которые были представлены в первую очередь у народов Сибири и северо-востока. Южная Сибирь в этом смысле, по сути дела, была первой.

Что произошло у нас? В нашей традиции, в нашей практике это все было связано непосредственно с развитием народного целительства. Здесь народное целительство — это важнейшая функция шамана. Народное целительство опередило немного все остальные вещи, которые можно связывать с шаманизмом, и поэтому первые шаманские организации, которые начали создаваться у нас, — а у нас стали создаваться именно шаманские организации — были целительской направленности.

Что это такое? Народное целительство — это то, что связывалось непосредственно с традиционной и народной медициной. Эти практики тоже возрождались активно в начале 90-х годов, и в это время появились первые центры народного целительства и народной медицины. Мало того, в 1993 году у нас были законодательно приняты в законе о здравоохранении две статьи, номер 56 и 57, связанные с народным целительством. В это время активно развивались некие целительские организации, и в них входили шаманы. Но дело в том, что помимо целительства в этот же период активизировался интерес к национальным культурам, к возрождению национальных культур и возрождению традиционных религий. Шаманизм был объявлен в нескольких республиках — в первую очередь это Республика Саха (Якутия), Республика Тыва и Бурятия — традиционной религией, причем это было законодательно задокументировано.

Здесь есть один нюанс. Дело в том, что религиозные организации не платят за аренду помещений и не облагаются специальными налогами в отличие от организаций типа целительских, которые, естественно, воспринимались как коммерческие организации. И это было одним из условий, что шаманизм пошел в своем возрождении, в своем развитии в ином направлении.

 

Шаманизм — это условное явление, которое объединяет в себе очень многие вещи: и целительское, лекарское начало, и в том числе религиозное начало.

Очень часто функции шамана распространяются на то и другое. Я предпочитаю различать в этом отношении жрецов и шаманов, но в принципе большинство исследователей объединяют всех в единое понятие «шаман» и «шаманизм» и рассматривают их всех вместе.

Стали создаваться шаманские организации, и это местные организации шаманов, которые до сих пор у нас существуют. И здесь, собственно, если мы говорим о неошаманизме, то, конечно, это совершенно новая черта, которая несвойственна традиционному шаманизму. Потому что традиционный шаман — это все-таки человек-одиночка, почти небожитель, обладающий определенными специфическими знаниями мистического порядка, контактирующий с духами, и, естественно, его задача — охранять свой род, свое племя.

Здесь же в свете изменения нашей жизни, социального окружения, культурно-религиозной ситуации, естественно, поменялись и сами функции шаманов, и принципы их быта, их жизни и даже их камланий. Шаманы в основном переместились в города, в эти самые религиозные организации. И в этих религиозных организациях произошло то, что напоминает нам советские варианты существования. То есть появились, условно говоря, партийно-профсоюзные организации, которые состоят из шаманов, с очень строгой подчиненностью руководителям этих организаций, и они пытаются выстроиться, централизоваться на данном этапе. Организаций таких довольно много, они все интересны, каждая из них специфична сама по себе.

Но если мы говорим о развитии неошаманизма у нас, то мы не должны забывать, что помимо неошаманизма в республиках — с моей точки зрения, это просто естественный вариант продолжения шаманизма, потому что в неошаманизм пришли люди, предки которых действительно были шаманами, настоящими шаманами, у многих сохранилась даже непрерывная традиция, и их логичней было бы называть собственно шаманами, а не неошаманами, — помимо этого, у нас появились другие варианты в крупных городах.

 

Например, в Москве, Петербурге, в больших городах Сибири появилась довольно большая группа людей, которых логичней, наверное, называть городскими шаманами. Сами они себя тоже именуют шаманами, иногда говорят, что они городские шаманы. Этот вариант уже достаточно удален от традиционного шаманизма. Здесь люди очень часто не придерживаются конкретной традиции как таковой, и если неошаманы просто вписаны в свою исходную, исконную традицию, то эти люди пытаются осваивать разные варианты традиций и конструировать из них наиболее удобный для них вариант существования в практиках шаманизма. Это совершенно нормально.

Надо отметить, что существование неошаманизма — это вариант бытия этих практик в глобализирующемся мире. И поскольку у нас шаманизм сразу стал каким-то общим явлением, мы отошли от представления о шаманизме как шаманизме родоплеменной культуры, то, естественно, шаманы начали очень активно контактировать между собой, шаманы самых разных групп, обмениваться своими практиками, методами.

Если мы говорили о том, что в свое время с Запада к нам пришла волна нового шаманизма, сконструированного Харнером и другими нашими коллегами, то должны сказать, что от нас тоже пошла волна неошаманизма в Европу и Америку. Причем этому способствовали сами иностранцы, иностранные журналисты и иностранные исследователи, они активно вывозили на научные конференции наших неошаманов. Эти шаманы обосновывались в различных странах — например, в Италии была такая замечательная шаманка из Тувы Айчурек, которая создала свое священное место, и это священное место до сих пор сохраняется в долине Аоста. В 2014 году там проходила антропологическая школа, и наша антропологическая школа посещала это священное место, вспоминая наших неошаманов за границей. http://www.raskolu.net/