Предлагаемая вниманию читателя публикация – тематическое продолжение напечатанной в прошлом номере статьи «Современный аналог Флорентийской унии», в которой мы рассуждали об исторических параллелях современных церковных событий и, в частности, говорили о том, что прототипом предстоящего в 2016 году т. н. «Всеправославного собора» является Ферраро-Флорентийская уния XV века. Однако это не единственный прообраз «восьмого вселенского» – преподобный Иустин Сербский, труды которого послужили основой для нашего анализа, указывал еще на один пример совсем уже недавнего прошлого – второй Ватиканский собор. Рассмотрение особенностей этого форума, позволяющих назвать волнующее нас мероприятие его смысловым «эхом», подводит к выводу об очередной серьезной, растянувшейся почти на век попытке реформации Церкви Христовой.

Минувшее 20-е столетие было, кроме прочего, ознаменовано вторым Ватиканским собором, которому римская курия присвоила статус вселенского. Нынешний же, 21-й век, хотя и начался относительно недавно, но уже готовит нам в череде своих примечательных событий «восьмой вселенский» собор Восточной Церкви, именуемый «Всеправославным».
Еще в 1971 году, сопоставляя указанные церковные собрания, в «Послании к Его Преосвященству епископу Шабацко-Вальевскому господину Иоанну» преподобный Иустин Челийский вопрошал: «Что сделали Богом поставленные строители Церкви Христовой в защиту святого Православия от самоубийственной поверхностности и предательской несерьезности Цареградского Патриарха Афинагора, который <…> вероломно и поспешно готовит, по примеру Ватикана, некий свой так называемый „Великий всеправославный собор“?.. (здесь и далее – выделения свящ. М.Н.)»
Какова же внутренняя связь этих двух событий, в чем сходства и различия второго Ватиканского и т. н. «Святого и великого всеправославного» соборов?
Второй Ватиканский собор состоялся в государстве Ватикан в середине прошлого века. Его заседания продолжались с 1962 по 1965 годы. Как и многие из католических соборов, он не избежал свойственной папизму «болезни» реформаторства. Итогом мероприятия стала обновленческая трансформация католичества – совершилось т. н. аджорнаменто (от итальян. «aggiornamento» – обновление; термин, которому католики придали значение «приспособление к актуальным условиям, адаптация», – примеч. ред.). Средневековый папизм, отмеченный инквизицией, индульгенциями и крестовыми походами, стал вероисповеданием нового типа. Теологическая доктрина Ватикана превратилась в синтез некоторых христианских верований, индуистского синкретизма, современных философских концепций и экуменического сентиментализма. Из «богослужебных» текстов, катехизисов и проч. католической литературы были последовательно исключены все отрывки, повествующие о роли иудеев в богоубийстве. Собор признал последователей иудаизма «старшими братьями» по вере и широко распахнул двери папской лжецеркви для межрелигиозного и межконфессионального экуменических диалогов. Ватикан также засвидетельствовал, что начатки истины якобы присутствуют во всех религиях, в том числе и абсолютно нехристианских. Вера во Святую Троицу сменилась почитанием некоего «Всевышнего» – «единого» у иудеев, магометан и христиан. Радикальному искажению (граничащему с полной отменой) подвергся устав о постах, были сокращены службы (допустимая продолжительность месс достигла 20 мин.), изменились нормы применения латинского языка в «богослужении» (было дозволено служить на современных разговорных языках). Не избежал нововведений и институт «монашества» – так, католические «матушки» получили разрешение на ношение юбок длиной до колен…
В ходе этой пагубной радикальной либерализации у Ватикана поменялось, соответственно, и отношение к Православной Церкви, что до сих пор используется в качестве положительного аргумента сторонниками сближения с папизмом. Собор сделал заявление о наличии благодати в православных Таинствах и апостольского преемства у нашей иерархии и духовенства. Некоторые кардиналы и патеры даже выразили формальное уважение к православным богослужебным традициям и Преданию. Однако, как прежде, так и сейчас, Ватикану не дает покоя и препятствует «соединению Церквей» один ключевой «недостаток» Восточной Церкви – православные не хотят признавать римского папу наместником Христа на земле. Т. е. единственной незыблемой «истиной», единственным догматом, уцелевшим в ходе произошедшей на втором Ватиканском соборе ломки всех учений, уставов и традиций папизма, оказался, конечно же, т. н. папский примат – доктрина о первенстве власти и непогрешимости римского понтифика, его главенстве над Вселенской Церковью.
«Все формы европейского гуманизма, появившиеся и до, и во время эпохи Возрождения, и после нее, все протестантские, философские, религиозные, социальные, научные, культурные, политические формы гуманизма постоянно, вольно или невольно, стремятся к одному: верой в человека заменить веру в Богочеловека, евангелием по человеку заменить Евангелие Богочеловека, человеческой философией и культурой заменить Богочеловеческую, – одним словом, жизнью по человеку заменить жизнь по Богочеловеку, – пишет преподобный Иустин. – Все это длилось веками, пока в 1870 году на первом Ватиканском соборе не воплотилось (не соединилось) в догмате о непогрешимости папы: этот догмат стал одним из главных догматов папизма. Поэтому на втором Ватиканском соборе в наши дни так упорно и искусно защищалась неприкосновенность этого догмата, ставшего эпохальным событием для Европы, особенно – ее апокалипсиса, в который она уже вступила. Этим догматом европейский гуманизм пришел к своему идеалу и идолу – человек провозглашен верховным божеством, европейский гуманистический пантеон получил своего Зевса».
Как известно, поклонение тому, что не является Божеством, – нерв и суть оккультизма. Следовательно, возведение папы на место Христа и почитание его как Бога делает папизм любого рода – как дореформенный, так и современный – оккультным учением. И это не укрылось от проницательного взора наших богомудрых Святых Отцов. Например, святой праведный Иоанн Кронштадтский наставлял: «Единая Глава Церкви Небесной, земной и преисподней – Христос Бог. Может ли человек папа быть главою Церкви, сущей на Небесах? Не может. Да и вообще может ли быть главою всей земной Церкви и распоряжаться участью земною и загробною – папа, человек грешный? <…> Прочитайте историю пап: каковы они были? Много ли было из них достойных своего седалища? И только в первые века было несколько достойных, а в последующие века сколько было недостойных и порочных к стыду всей римской церкви! Это ли главы Церквей?!»
Вынося же вердикт аджорнаменто и «вселенскому» католическому собору как его высшему выражению, авва Иустин (Попович) говорит: «Второй Ватиканский собор есть возрождение всех форм европейского гуманизма, эксгумация всех сгнивших трупов, ибо с тех пор, как Богочеловек [явился] в земном мире, любой гуманизм – это труп. А все это потому, что собор упорно стоял на догмате о непогрешимости папы-человека. С точки зрения Вечноживого Богочеловека Господа Иисуса Христа, все гуманизмы, по крайней мере, кажутся преступными утопиями, ибо во имя человека разными способами убивают человека в его психофизическом существе, отцеживают комара, а верблюда проглатывают; и догматом о непогрешимости это беззаконие догматизировано. Все это ужасно, ибо этот догмат есть жуткое отпевание всякого гуманизма, от ватиканского догматизированного до сартровского (от имени французского философа-безбожника Жана-Поля Сартра, – примеч. ред.) сатанизированного».
Итак, мы кратко рассказали об основных итогах второго Ватиканского собора. Перейдем теперь к его историческому «эху» – собору «Всеправославному», который, словно пуповиной, связан с папизмом своим «новым старым» учением о первенстве власти. Отличие лишь в том, что доктрина «восточного папизма» – стремление Константинопольских Патриархов подчинить себе Предстоятелей всех Поместных Церквей – представлена на обсуждение «соборян» в завуалированной форме (ей посвящены первые четыре пункта повестки).
«Не могу избавиться от впечатления и убеждения, – продолжает святой Иустин, – что все это указывает на тайное желание известных лиц Константинопольской Патриархии, чтобы первая по чести Патриархия в Православии могла навязать свои концепции и свое поведение Православным Автокефальным Церквам и вообще православному миру и православной диаспоре и санкционировать такое неопапистское намерение единым „Вселенским собором“.
Поэтому первые четыре темы из десяти, выбранных для собора, раскрывают именно стремление Константинополя подчинить себе всю православную диаспору – а значит, и весь свет! – и оставить за собой исключительное право давать автокефалию и автономию вообще всем Церквам на свете, как нынешним, так и будущим, и одновременно – порядок и ранг, по своему усмотрению (в этом как раз и состоит вопрос Диптихов, что не значит только порядок поминания на Литургиях, но и порядок Церквей на соборах и т. д.)».
Таким образом, четыре пункта «восьмого вселенского» пересекаются с католическим лжеучением о первенстве папы, утвержденным вторым Ватиканским собором. А что же можно сказать о прочих темах?
Вопрос поста в современном мире – 7-й пункт «всеправославного» каталога – судя по всему, предполагает ослабление традиционной православной дисциплины о постах – сокращение их продолжительности и умаление строгости. Например, в касающемся этой проблемы проекте специальной богословской комиссии при Священном Синоде РПЦ от 1968 года, который мы уже рассматривали на страницах «ПК», предлагается упразднить или сократить до одной недели перед самим праздником Рождественский и Петров посты, а также ослабить нормы воздержания в Великий и Успенский. Т. е., как видим, намерения «православных» реформаторов вполне сопоставимы с постановлениями второго Ватиканского собора, согласно которым католикам перед принятием «причастия» достаточно воздержаться от пищи в течение одного лишь часа (употребление жидкости при этом не ограничивается), а все длительные посты в римско-католической «церкви» и вовсе отменены.
5-й пункт повестки «Всеправославного собора» – «Установление общего календаря праздников» – восходит к календарной реформе папы Григория XIII (1582 г.), осужденной на пяти Великих Соборах Православной Церкви – в 1583, 1587, 1593, 1756 и 1848 годах. В перспективе тут подразумевается перевод Вселенской Православной Церкви на григорианский католический календарь с целью последующего «соединения Церквей».
Три последних вопроса – «Связь с другими христианскими конфессиями», «Экуменическое движение» и «Вклад Православия в утверждение христианских идеалов мира, братства и свободы», как разные грани темы международного движения за объединение всех конфессий и вер (экуменизма), перекликаются с рядом документов папистского собора. В частности, католики утвердили «Постановление об экуменизме» и «Догматическое постановление о Церкви», призванные способствовать формированию общего «да» от лица всей Восточной Церкви в ответ на «отеческий» призыв римских понтификов вернуться под их «святительский омофор».
Наконец, 6-й пункт – «Правила и препятствия для совершения Таинства Брака». Постановка этого вопроса и пути его решения, предложенные в ходе предсоборного процесса, указывают на желание реформаторов из Константинопольской и других Поместных Церквей так или иначе нейтрализовать 72-е правило Шестого Вселенского Собора, категорически запрещающее пастырям сочетать Браком православных и еретиков или, выражаясь языком канона, «совокуплять волка с овцой». Т. е. реформа в этом направлении также призвана к развитию экуменического диалога, в обход требований Церковного Предания и законодательства.
Подведем итоги. Второй Ватиканский собор действительно стал матрицей для готовящегося т. н. «Всеправославного собора» 2016 года, как точно подметил великий сербский святой. Но в то же время следует обратить внимание на формы проведения этих мероприятий, что позволяет говорить о наличии некоторых существенных различий.
Второй Ватиканский по сравнению с «восьмым вселенским» проводился все-таки в традиционном порядке, представляя собой собрание католических «епископов». На его заседаниях присутствовали прелаты, кардиналы, арцбискупы и бискупы со всех концов света. В период работы форума они находились в Ватикане и принимали непосредственное участие в итоговом голосовании по  вынесенным на повестку вопросам. Грядущий же «Всеправославный собор» – в организационном плане совершенно новое мероприятие. Его инициаторы отвергли идею собрания всех православных архипастырей вместе. Модификации подвергся и хронологический аспект: было решено отказаться от безпрерывной последовательности заседаний, стал допустимым длительный временной промежуток между ними. Поменялся и состав членов: вместо всех православных епископов, как это принято для Вселенских Соборов, в мероприятии примут участие только делегации от Поместных Церквей с ограниченным кругом лиц (сторонников антицерковной реформации). Эти новшества отвечают сразу нескольким целям: позволяют достичь максимальной закрытости от православной общественности итогов соборных заседаний, а кроме того отстраняют от процесса принятия решений архиереев, ревнующих о чистоте Православия. Примечательно и то, что главную работу по обсуждению, редактированию и окончательному согласованию постановлений проведут заблаговременно – на предсоборных встречах. Как заявил СМИ митрополит Иларион (Алфеев), один из главных участников подготовительного процесса от нашей Русской Церкви, сам собор «вообще не будет решать вопросы: он лишь провозгласит то, что будет решено Поместными Православными Церквами заранее, на этапе подготовки к нему».
Из всего сказанного выше складывается следующий вывод: мы все – современники «восьмого вселенского» собора, длящегося уже не одно десятилетие (его отправной точкой можно считать первую предсоборную конференцию в Шамбези 21–28 ноября 1976 г., где окончательно был сформулирован каталог тем и выработана актуальная по сей день методика действий). Но Господь, некогда воспрепятствовавший строительству Вавилонской башни (см.: Быт. 11, 1–9), внес Свои коррективы и в планы «соборян», нарушив их пагубное единомыслие. Так или иначе, временные интервалы между заседаниями собора увеличились. Однако в последнее время титаническими усилиями Константинопольского Патриарха Варфоломея предсоборный процесс ускорился, и уже на вторую половину этого года намечено последнее предсоборное совещание, а по сути – решающее заседание «восьмого вселенского», где будут утверждены все угодные модернистам реформы.
Итак, второй Ватиканский собор безусловно можно назвать прообразом для «всеправославного собора» 1976– 2016 годов. Однако форма для проведения последнего была разработана новая, отличная от соблюденной папистами, и, пользуясь этим, «православные» реформаторы пытаются усыпить бдительность чад Церкви и до времени сокрыть от них пагубные результаты своего богопротивного начинания.