Под тотемом «доброй богини»

Такая ситуация становится всё более распространённой и даже почти обычной. Казалось бы, чего сверхъестественного могло быть в таком празднике, что мы обратили на него особое внимание? А то, что в центре празднования находилась борьба за «магический тотем» некоей тёмной женщины, названной почему-то «Татьяной-Халявой». Причём борьба за этот тотем проходит уже не первый год. Кто же такая эта Халява, и отчего ей положено так много чести?

Устроители праздника под Халявой имели в виду, очевидно, не заготовку для производства листового стекла, не голенище сапога и уж тем более не реку в Московской области. Имелся в виду вполне определённый персонаж из мира студенческих суеверий, «добрая богиня», якобы приносящая удачу нерадивым студентам. С именем этой «богини» даже связаны определённые ритуалы. В этих суевериях, несомненно, есть значительный элемент несерьёзности или даже скрытой насмешки (над верой «вообще»), но факт остаётся фактом: Халява — это «божество», пусть и полученное в результате олицетворения «халявы» как удачи, приходящей задаром.

Глупость (особенно творчески поданная) весьма заразительна. Этим, вероятно, и объясняется живучесть полушутливого-полусерьёзного культа «Халявы» в студенческой среде. Да и разве не вполне невинны все эти ритуалы с зачёткой и форточкой? Нет, не вполне, хотя бы по тому одному, что идолопоклонство шуточным не бывает. Можно и вообще сказать, что у любой шутки обязательно есть несколько скрытый серьёзный смысл (иначе какой смысл шутить самому или понимать чужую шутку?), и в случае шутливой студенческой «религии» этот смысл — именно идолопоклонство. Подаётся оно, правда, весьма прикровенно: идолопоклонство прикидывается суеверием, суеверие выдаёт себя за традицию; «традиция», наконец, прикрывается одеянием шутки, и так происходит обман. Неудивительно поэтому, что принятие ритуалов, связанных с Халявой, да и просто словесное признание её существования в конечном счёте способно обернуться принятием вполне реального её идола (весьма успокаивающе названного в статье «магическим тотемом»).

В случае с празднованием дня студента в краснодарского дворце спорта «Олимп» перед нами предстаёт ещё одна грань этого обмана: культ Халявы поддерживают не одни студенты — его поддерживают в огромных масштабах люди гораздо более взрослые и с куда более оформленным мировоззрением. «Но разве, — скажут нам, — студенты не способны думать своей головой?» Безусловно, способны, особенно на старших курсах. Но не со старших курсов они начинают учёбу, а с первого, причём подавляющее большинство из них являются вчерашними школьниками, находящимися в кризисной ситуации перемены образа жизни, и в некотором роде «слепить» из них можно практически что угодно. Об этом прекрасно знают, вероятно, все или почти все взрослые люди, работающие со студенчеством. Их задача, стало быть, — увлечь, подхватить молодёжь, приобщить её скорее… чему? тому, что якобы для них интересно: тусовкам, субкультурам; не забыта, конечно, и мировоззренческая обработка непосредственно на занятиях. Не всегда это происходит совершенно злонамеренно, но весьма часто — со злоупотреблениями, иногда весьма отзывающимися в обществе. Отсюда и недавний шум, связанный с обсуждением празднования дня первокурсника в ночных клубах, отсюда же и нынешние игрища с истуканом Халявы, внешность которого красноречиво свидетельствует о том, до какого культурного уровня можно дойти, если взрослые будут заигрывать с молодёжной субкультурой (тем более суевериями), понижая её и без того низкую планку, а молодёжь, чувствуя послабление с их стороны, тоже станет эту планку понижать…

Всё это весьма плохо уже само по себе, но ещё ужаснее имя, данное поганому идолищу: Татьяна-Халява. Трудно придумать более кощунственное оскорбление памяти мученицы Татианы — мужественной воительницы против ложных богов и их идолов. Но насколько хитро устроен этот обман: мы-де и Татьяну почтили, и Халяву не забыли. Однако в том-то и дело, что мч. Татианы здесь нет, ей вообще не нашлось место на этом светско-языческом мероприятии. Но коль скоро возникает вопрос «где же она», ложь услужливо указывает на непотребный тотем, присваивая ему святое имя. Стоит же возникнуть вопросу об оскорблении св. Татианы, как та же ложь смеётся: «нет здесь таких! ведь не думаете же вы, что эта кукла, пусть и названная именем Татьяны — икона?» Такова ложь, стремящаяся быть неуязвимой и даже неопровержимой в своей самопротиворечивости.

Безусловно, перед нами не икона и даже не карикатура, в которой были бы хоть какие-то остаточные черты первообраза. Перед нами нечто, претендующее на полную подмену содержания образа с сохранением имени — образ, выражающий в себе самую суть антихристианства последних времён: «мерзость запустения, стоящая на святом месте».

Любопытно, однако, что если карикатуры на религию вызывают у большинства людей нашего общества вполне естественное отторжение (за исключением ограниченного числа перешагнувших через естество либералов), то этого нельзя с такой же уверенностью сказать о лжеобразах, подобных студенческой «доброй богине». Причина этого, вероятно, именно в неопределённости статуса такого лжеобраза (по крайней мере, в дискурсе, заданном ложью), а, следовательно, лёгкой возможности перетрактовать его как угодно — в данном случае как невинную шутку на тему студенческого фольклора.

Вот и проходит уже не первый год на Кубанщине студенческий праздник под магическим тотемом «доброй богини Халявы», претендующей на замещение образа святой Татианы в сознании людей на мерзость запустения. И судя по реакции людей (точнее, её отсутствия), замещение образов и тление смыслов проходит вполне успешно.

Сергей Строна