17.11.2014 О православном священстве, мотивах к принятию сана, о душевных качествах, необходимых и присущих батюшкам, а также о трудностях в их служении и семейной жизни и проблемах стояния в истине рассуждает наш постоянный автор протоиерей Владислав Озеров.

– Отец Владислав, расскажите, пожалуйста, о себе. В какой семье Вы родились, как обрели веру? Ваше воцерковление произошло в детстве, попечением родителей или же стало итогом духовных поисков? И, наконец, что побудило Вас к принятию священного сана?

– Родился я в обычной советской рабочей семье. С одной стороны, родители мои не были верующими, они искренно разделяли идеи коммунизма, а отец даже состоял в партии. Но в то же время в доме чтились основные православные праздники, соблюдались многие традиции. Однако о религиозном воспитании, конечно, не было и речи.
Первое прикосновение благодати Божией, опыт, если можно так сказать, небесного озарения я пережил в школьные годы, в десятом классе, под влиянием книги Сенкевича «Камо грядеши». Это художественное произведение об апостольских временах. Там есть такой момент: апостол Петр со своим учеником вышли из Рима и за городом повстречали Христа. Петр опустился на колени и облобызал Его ноги, а ученик не видел Спасителя и удивился, почему его наставник упал на землю и целует придорожную пыль. После прочтения этого эпизода возникла мысль: а что если Христос действительно есть? Под впечатлением от такого «открытия» я несколько дней пребывал в каком-то трепетном, благодатном состоянии. Господь таким образом призывал к Себе, к духовной жизни, к покаянию. Ну, а потом, после армии, стали возникать серьезные вопросы – о смысле бытия, о душе, посмертной участи человека. Тогда, в начале 90-х, уже издавалась духовная литература. К сожалению, печаталось и много лжедуховных книг, по оккультизму, астрологии, и я какое-то время тоже этим интересовался. Но, в конце концов, милостью Божией, поиски истины привели меня в православный храм, увенчались принятием Таинства Крещения и воцерковлением.
Спустя какое-то время я стал размышлять о необходимости стать священником. Но думал, что такие мысли – просто искушение, и всячески их отгонял. В 90-е годы батюшек не хватало, и совесть подсказывала, что нужно послужить Богу и Церкви в священном сане. Однако у меня было много сомнений, страхов, колебаний перед рукоположением. Лишь после встречи и беседы со старцем, который категорично предупредил: «Если откажешься – погибнешь», я ощутил уверенность, что это действительно мой путь, что такова воля Божия.

– Есть ли, на Ваш взгляд, разница в пастырском служении у потомственных священников и тех, кто самостоятельно пробирался к Православию сквозь волчцы и тернии безбожного времени?

– Таким как я, безусловно, не хватает опыта. Но в то же время, обретая Бога через поиски, страдания и ошибки, порой весьма серьезные, мы пережили величайшую радость познания истины, когда ты был во тьме и увидел свет. Не знаю, случается ли что-то подобное в жизни людей, воспитанных в Православии. Наверное, это наш единственный плюс – такое духовное ликование, благодарность Богу и ревностное отношение к найденной с огромным трудом вере. А у потомственных батюшек, если их отец – богобоязненный пастырь, с детства перед глазами образ истинного служения, над ними простерт молитвенный покров живых и усопших благочестивых предков, поэтому им, однозначно, легче. Если на протяжении столетий их деды и прадеды стояли у престола, представляете, какой это очищенный молитвой, богоугодный род?!..

– Как Вы считаете, какой человек способен подъять нелегкое бремя священства и ради чего, с какими целями, стремлениями, намерениями это можно и нужно делать?

– Думаю, становиться на пастырский путь нужно с одной целью – послужить Богу и людям (ради Бога, конечно). Тогда любовь ко Господу будет проявляться у священника в любви к своей пастве, подражании Христу, пролившему Свою кровь ради нашего спасения. Исходя из личного опыта, могу сказать, что это очень непросто. Более того, наверное, именно непонимание всей сложности и ответственности пастырского служения и позволяло вступить в свое время таким молодым, как я, на этот путь. Верни меня сейчас лет на двадцать назад – я бы точно отказался от рукоположения, если бы, конечно, не имел того однозначного уверения от старца.

– А какими качествами священник должен обладать в первую очередь?

– Прежде всего, пастырю никак нельзя обойтись без веры и любви. Потом – смирение, кротость, мудрость, которые испрашиваются у Бога в молитве. Но главное все-таки – вера, потому что, если умный и образованный священник не стяжает искренней веры и любви к Богу, он превратится в фарисея – знатока-книжника с холодным сердцем и формальным подходом к служению.
В этом и состоит тяжесть нашего креста – ведь годами сохранять внутреннее сердечное горение очень сложно. Бывают в жизни полосы различных скорбей, неудач, апатии… Духовенству сейчас трудно соответствовать тому образу пастыря, который описан у Святых Отцов – свтт. Иоанна Златоуста, Игнатия (Брянчанинова), прав. Иоанна Кронштадтского и других. Пожалуй, лишь единицам в какой-то мере это удается. Нынешние священники несут на себе язвы и противоречия, накопившиеся не только в настоящем, но и в прошлом времени. Так, в 90-е годы действительно катастрофически не хватало духовных лиц, и часто рукополагались фактически не подготовленные люди. Но священник же должен быть примером для паствы; прежде чем приступать к ее окормлению, ему сначала надо победить все свои пороки, внутреннюю нечистоту и греховность. А мы принимали сан преисполненные страстей, с которыми до сих пор продолжаем бороться...

– Батюшка, но и сегодня, хотя в России уже нет такой острой потребности в священнослужителях, открыто много духовных учебных заведений, есть доступ к любой литературе, дело с рукоположениями обстоит не лучше…

– Говоря о подготовленности, я имел в виду не образование, а в первую очередь духовное состояние будущего пастыря – его веру, душевную чистоту и успехи в борьбе со страстями. Вспомните из житий святых – угодники Божии отказывались, всячески уклонялись от принятия сана и шли на это только под напором каких-то особенных жизненных обстоятельств. С каким смирением, сознанием собственного недостоинства, страхом такие люди – святые, очищенные от страстей – вступали на этот путь! Поэтому, безусловно, подготовленность заключается не в знаниях, хотя и они не будут лишними. Суть в том, что без веры, без внутреннего духовного огня, как я уже сказал, священник превращается в фарисея. И такой грамотный пастырь даже хуже необразованного, но глубоко верующего.
А что касается современного священства, к сожалению, можно привести немало фактов, когда на передний план выдвигаются мотивы материального характера, меркантильные интересы. Все-таки в мое время, при всех наших немощах и малоопытности, мы шли в Церковь не из корыстных побуждений. Всякое было – кто-то попал под запрет, кто-то не выдержал искушений, но мы принимали священство с искренним желанием поработать Богу. А сегодня в среде молодых батюшек и семинаристов особое внимание уделяется материальной стороне служения, и это очень настораживает. Раньше куда бы Владыка ни направил – за тридевять земель, в глушь, на новый приход, где все нужно начинать с нуля, – ехали, причем с радостью, с энтузиазмом. А теперь многие отказываются, если их ставят не туда, куда бы им хотелось, стараются найти место получше…

– Вы сказали о необходимых батюшкам качествах, а какие черты характера, привычки, взгляды, по Вашему мнению, для священнослужителей недопустимы?

– Наверное, все те же немощи и страсти, которые любому человеку мешают продвигаться по пути спасения. Сребролюбие… Понятно, что приходскому священнику, особенно если у него многодетная семья, приходится постоянно заботиться о своих близких. Но он не должен впадать в чрезмерное попечение о материальном, стяжательность, потому что она губит искреннее стремление послужить Господу. И, конечно же, тщеславие, гордость – бич современности. Из-за этих страстей теряется благодать Божия, без которой батюшка становится равнодушным требоисполнителем. Еще пьянство – увы, тоже в наши дни встречается нередко. Преданный этому пороку священник утрачивает не только дерзновение к Богу, но и свой авторитет среди людей. Т. е. для пастыря опасно все то, что отводит от него Божественную благодать. Как важно, например, вовремя подать нуждающемуся мудрый совет. Но только в том случае священническое слово принесет человеку духовную пользу, если оно будет исполнено благодати. А говоря от себя, можно ошибиться и порекомендовать что-то не совсем богоугодное и душеполезное.
И в этой связи хочу обратиться к читателям, нашим прихожанам. Понятно, что сегодня практически нет святых пастырей, их единицы, это всем известные старцы, которые от нас уходят. Поэтому прошу верующих снизойти к нашим немощам и молиться за нас. Жаль, что многие забывают, что Господь может даровать священнику мудрость не по его достоинству, а по вере вопрошающего. Когда Вам кажется, что батюшка в чем-то не прав, – помолитесь за него, чтобы Господь даровал ему духовный разум и исправление его ошибок, если они действительно есть, в поведении или во взглядах. Сейчас мы очень часто сталкиваемся с резким осуждением, неприятием. Да, если священник заблуждается, – можно с ним не соглашаться. Но это расхождение не должно рождать ожесточение, злобу. В отличие от католиков, в Православной Церкви никогда не утверждалось, что Предстоятели, архипастыри и пастыри безгрешны и не имеют права на ошибку. Существует масса примеров из церковной истории, когда и Патриархи, и иерархи, и священники бывали даже еретиками, колебавшими церковные устои (например, Арий, Несторий, Севир и проч.). Т. е. мы должны понимать, что и духовные лица – это простые смертные люди, которые могут в чем-то погрешать, иметь ложные взгляды, причем совершенно искренне. Мы с вами – члены одной Церкви, Тела Христова, поэтому нужно молиться друг за друга, чтобы Господь послал всем нам духовное вразумление.

– Батюшка, а есть ли у Вас какой-либо идеал православного пастыря, к которому Вы стремитесь?

– Конечно, хотелось бы приблизиться к той высоте, которую достиг святой праведный Иоанн Кронштадтский. Но в моем случае трудно в полной мере ориентироваться на пример его жития, потому что отец Иоанн, как мы знаем, жил в совершенном воздержании и целомудрии, не имел детей. Наверное, какого-то определенного образца у меня нет. Есть качества и черты, присущие разным батюшкам, которым хочется подражать. Так, у меня вызывают уважение труды одного настоящего, искреннего, ревностного миссионера, стараниями которого образовалось целое благочиние, хотя я не совсем согласен с его взглядами. Другой имеет талант строителя. Третий – любящий пастырь, внимательный, милостивый... А я, прослужив достаточно долгое время в священном сане, пришел к выводу, что сам ни в чем по-настоящему не преуспел. И это не слова ложного смирения, а реально осознаваемый мною факт: я не смог стать ни хорошим настоятелем, ни мудрым наставником, ни примерным мужем, ни заботливым отцом. Но, несмотря на все это, сохраняю надежду, что, может быть, Господь еще сподобит меня верой и правдой послужить Ему, чтобы обрести дерзновение пред Ним, душевное удовлетворение и прощение безчисленных грехов.

– Какие увлечения, занятия приемлемы для священника, а какие, на Ваш взгляд, несовместимы с ношением сана? Каким должен быть батюшка в быту, в общественной жизни, в общении вне храма, чтобы не подавать соблазна как «внешним», невоцерковленным, неправославным, так и верующим людям?

– К сожалению, в этом вопросе теория, если можно так сказать, очень сильно отличается у нас от практики. Во всяком случае у меня: и в быту, и в отношениях со своей семьей и в общении с людьми постоянно проявляются различные немощи. Враг никогда не оставляет верующего человека в покое, а тем более священника. Создаются такие ситуации, в которых обнаруживаются наши страсти: где-то впал в раздражение, вступил в спор, не смог совладать со своим характером. Вроде бы кажется, что это мелочи, но в действительности для окружающих они служат соблазном, поэтому нужно следить за собой, бдеть над своей душой, стараться жить внимательно.
А что касается увлечений, то вспомним, как сказано у апостола Павла: Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1 Кор. 6, 12). Т. е. любое занятие, уводящее пастыря от главной цели его жизни, от служения Богу, и начинающее приобретать над ним некую власть, как страсть, однозначно для него неприемлемо, даже если и кажется безобидным. Кроме того, безусловно, недопустимо посещение таких мест, где культивируются человеческие страсти, присутствует явный грех: пьянство, мирское веселие, звучание сатанинской музыки и т. д.

– Отец Владислав, что Вы думаете о жизненном кресте супруги священника? Какие душевные качества необходимы матушкам, с какими проблемами они чаще всего сталкиваются и как преодолевают их?

– Матушка должна быть поддержкой и опорой для мужа, соучастницей в его трудном и ответственном служении Богу и ближним. Но, к сожалению, нередко бывает так, что она требует особого внимания к себе и вместо помощи, напротив, создает такие ситуации, которые отнимают у батюшки дополнительные физические и душевные силы. Никто не спорит, крест матушек – очень тяжелый, но если они пронесут его достойно, их ожидает великая награда в Царствии Небесном. Равно как и наказание будет суровым для тех из них, кто полагает препятствия в служении супруга.
Терпение, пожалуй, самое главное качество, необходимое женам священников. Им приходится терпеть невнимание мужей, порой отсутствие необходимой помощи, много трудиться самим, особенно если семья многодетная…

– Хочется услышать Ваше мнение о таких проблемах современного пастырства, как епископский произвол, материальные трудности священнических семей, зависимость от спонсоров, помогающих в восстановлении храма...

– Отчасти я сталкивался с такими трудностями, хотя в полной мере мне и не приходилось испытывать те беды и скорби, которые выпадают на долю других отцов. Нам повезло с Владыкой: он не перемещает священнослужителей с прихода на приход; я, например, многие годы настоятельствую в одном храме. Но что касается его восстановления – были определенные сложности. Когда я был назначен на этот приход, он еще строился, от прежнего настоятеля остались огромные долги, арестованный счет... Пришлось решать массу проблем, это отнимало много энергии, отвлекало от основных пастырских обязанностей. Конечно, я понимал, что так быть не должно, но что оставалось делать? Искал и находил спонсоров, налаживал контакты с властями… Однако при этом, милостью Божией, удалось избежать какой-либо зависимости, сохранить дистанцию.
Считаю, что при общении с высокопоставленными лицами священнику необходимо держаться четкой позиции: есть вопросы, допускающие уступки, но существуют и границы, которые ни при каких обстоятельствах нельзя переступать. Недопустимо нарушать церковные правила, каноны, потому что если пастырь в угоду властьимущим сделает это хотя бы единожды, потом ему уже сложно будет остановиться. Могу сказать, что власти и спонсоры, видя в батюшке принципиальность, твердую приверженность не каким-то своим личным прихотям, а именно церковным нормам, сначала выражают недовольство, но потом, со временем, начинают его уважать и уже опасаются различных нарушений, считаются с его мнением.

– Как Вы относитесь к остро стоящей в наши дни проблеме реформации церковных устоев и уставов: экуменическим контактам, сокращению и искажению богослужебных чинов и т. п.? Как быть, если взгляды правящего архиерея и священника по этим вопросам не совпадают?

– У меня отношение ко всем таким новшествам отрицательное. По возможности в своих проповедях и личных беседах стараюсь затрагивать данные темы, высказываю свою позицию, основанную на традиционном святоотеческом церковном учении. Т. е. подготавливаю паству к неизбежным искушениям, объясняю опасность модернизма как для нашей Церкви в целом, так и для души каждого отдельно взятого ее члена, погибельность отступлений от истины. Распространяю православно-патриотическую литературу, например, книги «Плоды экуменического древа», «Старый стиль лучше новых двух», распечатываю и раздаю апологетические антиобновленческие статьи из православных изданий и интернет-сайтов…
А что касается архиерея – это как раз тот случай, когда нужно во что бы то ни стало говорить правду, не идти на компромиссы. С одной стороны – необходимо избегать неразумной горячности, не провоцировать конфликт резкими высказываниями и бурными эмоциями. И в то же время – спокойно, кротко, смиренно, но твердо стоять на своем и свидетельствовать об истине. Потому что дело касается спасения души, верности учению нашей Святой Православной Церкви.

– Не менее актуальна тема глобализации и цифровой идентификации. Поделитесь, пожалуйста, своими соображениями на этот счет. Не испытываете ли Вы каких-либо гонений, притеснений в связи с имеющимися убеждениями? Есть ли у Вас единомышленники среди клира?

– Думаю, что каждый человек, желающий разобраться в подобных вопросах, если не отмахнется и постарается вникнуть в суть происходящего, придет к выводу, что проблема глобализации, цифровой идентификации и внедрения электронных документов прежде всего духовная. Принятие глобалистских новшеств на духовном уровне равнозначно согласию на вступление в царство антихриста. И я убежден, что священник должен говорить об этом как об опасности для спасения души, должен предупреждать, что принимать идентификаторы нельзя.
Каких-либо явных гонений пока не было, но до меня доходили нелесные отзывы со стороны собратьев-пастырей и слухи о возможных канонических прещениях от архиерея. Наш приход территориально удален от центра епархии, может быть поэтому меня особо не трогают. В то же время некоторые отцы открыто выказывали недовольство тем, что прихожане их храмов ездят для духовных бесед и исповеди к нам, желая окормляться у единомысленного батюшки. Вот на таком, если можно так сказать, личном уроне, есть определенные столкновения и недоразумения. Сочувствующие и имеющие те же взгляды, слава Богу, встречаются. Но все же большинство предпочитает просто устраняться от этой проблемы, делая вид, что ее не существует. А по свидетельству моих прихожан, в нашей епархии служат и такие священники, которые не разрешают верующим, отказавшимся от смущавших их совесть документов, приступать ко Святой Чаше, что, конечно же, неоправданно и недопустимо.

– Как нужно, на Ваш взгляд, вести себя пастырю в случае принуждения со стороны священноначалия к принятию каких-либо противоправославных новшеств? Как самому не отступить от истины и не склонить духовных чад на путь погибели?

– Надо стоять на православных позициях и ничего противоречащего церковному учению и канонам не принимать. А дальше – как Бог даст. Если за это предстоят гонения – пусть так, на все воля Божия. Но я для себя лично решил, что с помощью Господа нашего Иисуса Христа ни в чем богопротивном участвовать не буду. И в раскол, в какие-то параллельные структуры уходить не намерен. Мы должны в нашей святой Церкви стоять и бороться. Ну, а паству нужно готовить к грядущим испытаниям в вере, предупреждать о наступлении нелегкого времени. Потому что, если произойдут какие-то серьезные отступления, которые были предсказаны Святыми Отцами, на уровне учения Церкви или богослужения (например, изменение Символа веры, соединение с католиками) – в такие храмы ходить будет уже нельзя. Придется спасаться небольшими группами, собираться общинками вокруг стоящих в истине священников, как это уже бывало в периоды гонений. В то же время необходимо призывать верующих до конца держаться нашей Русской Православной Церкви, ходить в храмы, исповедоваться, причащаться, осознавать, что это милость Божия, что мы можем участвовать в соборной молитве и вкушать Плоть и Кровь Христовы. Т. е. побуждать благодарить Бога за все – за наше богослужение и даже за современное немощное священство, через которое, несмотря ни на что, Господь в Таинствах подает верным Свою спасительную благодать.

– Что бы Вы хотели пожелать собратьям-отцам, читающим нашу газету, и их подопечным?

– Во-первых, конечно, всем желаю спасения души. Священникам – веры в Бога, внутреннего огня и стремления ревностно потрудиться на ниве Господней. Огня любви к Богу, который поможет не уклониться с правильного пути и преодолеть все трудности. А пастве – побольше молиться о своих духовниках, чтобы Господь даровал им мудрость, духовную крепость и стремление быть истинными наставниками, готовыми душу свою положить за овцы своя. А кроме того – всем взаимного уважения и любви друг к другу, понимания того, что сегодня мы все немощные и маловерные и, с одной стороны, нам нужно держаться православной истины, хранить свою веру и в этом быть безкомпромиссными, но в то же время проявлять снисхождение и терпение по отношению к ближним, как сказано в Священном Писании: Братие, аще и впадет человек в некое прегрешение, вы духовнии исправляйте таковаго духом кротости: блюдый себе, да не и ты искушен будеши. Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 1–2).