Прозрение святителя Игнатия о судьбах единоверия

Единоверческие храмы носили миссионерский характер и открывались в местах массового распространения «старообрядчества». Православным же христианам их посещать запрещалось. Несмотря на внешнюю законность этого учреждения, в середине XIX века святитель Игнатий (Брянчанинов) в своей работе «Понятие о ереси и расколе» отозвался о нем следующим образом: «Расколом называется нарушение полного единения со Святою Церковию, с точным сохранением, однако, истинного учения о догматах и Таинствах. Нарушение единения в догматах и Таинствах – уже ересь. Собственно раскольническими церквами могут быть названы в России только единоверческие церкви и церкви, находящиеся в ведомстве главных священников (бывших обер-священников). Первые отличаются в некоторых обрядах, что не имеет никакого влияния на сущность христианства, а вторые не имеют над собою епископа, вопреки церковным правилам. К образованию первых послужило отчасти невежество, приписывающее некоторым обрядам и обычаям более важности, нежели сколько эти обряды имеют; а к образованию вторых послужило протестантское направление некоторых частных лиц. В первых церквах заметен избыток набожности, доходящий до суеверия и лицемерства, а во вторых избыток вольности, доходящий до крайнего небрежения и холодности. Когда христианин обратит все внимание свое на наружные обряды, то непременно он оставляет без внимания существенную часть христианства – очищение внутренних сосудов, следовательно, лишается всего духовного преуспеяния и истекающего из этого преуспеяния истинного познания Христа, то есть делается чужд истинного христианства. Когда же, напротив того, христианин к вере холоден и ее наружные обряды совершает с небрежением, то этим удаляет от себя Бога, Который желает, чтоб Его служители служили Ему со страхом и трепетом, и делается безбожником и еретиком. Прочие раскольники в России должны быть признаны вместе и еретиками; они отвергли Таинства Церкви, заменив их своими чудовищными изобретениями; они уклонились во многом от существенного христианского вероучения и нравоучения; они совершенно отреклись от Церкви».

В то время, возможно, многим казалось, что святитель ошибся, назвав единоверцев раскольниками, а «старообрядцев» причислив к еретикам. Но история доказывает его правоту: единоверческий проект не имел особых успехов и до революции, а в наши дни он окончательно выродился в раскольническую секту. Вот что пишет о ней ее адепт философ-единоверец Александр Дугин: «С единоверием все сложно. Оно было учреждено в одних условиях и исполняло тогда одну миссию. Потом все много раз менялось. Сегодня единоверие - это процесс общего возврата русских постсоветских православных к корням отеческой веры…Самое правильное ответвление - линия отца Иринарха (Михайловская Слобода (Дугин является ее прихожанином – авт.) под Москвой...».

Из приведенных слов явствует, что сегодня единоверие имеет совершенно противоположенный своей дореволюционной миссионерской направленности вектор: оно не приближает людей к Церкви, а, напротив, уводит из Православия в раскол. Как тут не удивиться духовной мудрости и дальновидности святителя Игнатия, сквозь века прозревшего судьбу этого некогда противораскольнического института?

Елена Строгова