Её песни, стихи, а теперь и фильмы дерзновенно стремятся к правде. От музыкальной школы в Нижнем Новгороде до признания лучшей рок-певицей СССР, от лихолетья начала 90-х до встречи со старцем Николаем Гурьяновым длился путь к Вере. Православие придало творчеству певицы новую силу. Но не только и не столько о пении мы беседуем сегодня с Ольгой КОРМУХИНОЙ.
   

– Ситуация в отечественной культуре сегодня непроста. Где вы видите ту точку отсчёта, ту основу, которая обеспечит возрождение страны?

– Каждый из нас будет отвечать за то, что делает. Божий дар – это не подарочек. За него нужно принести Богу благодарность, как в притче о талантах. Падение культуры происходит от того, что мы потеряли стыд. Русские купцы славились тем, что их слово было твёрже, чем гранит. Имя должника купец записывал мелом на притолоке. Когда должник затягивал с возвращением долга, купец говорил: «Я тебя в порошок сотру».

Это значило, что купец стирал это имя «в порошок», то есть совсем из памяти и отдавал должника на Суд Божий. Не мстил, не судил. И этого боялись. А какой был стыд, если окружающие  узнавали о неотданном долге! Было как-то всё строго внутри человека. Люди понимали, что нет такого контроля, который бы мог защитить от наглости, подлости, кроме высшего Суда. Если человек верует, он не будет жить неправедно.

Мы заходим в храм просто поставить свечку за здравие, за упокой, а молятся, стоят несколько немощных людей. Наш батюшка говорил: «Сколько лет служу в храме, впервые увидел истинную христианку: женщина неутешно плакала от того, что уже три года ни у неё, ни у сына не было ни болезней, ни скорбей. «Бог меня совсем оставил», – говорила она». А у нас сейчас протестантизм такой процветает: если ты успешен – значит, тебя любит Бог. Благодаря этому распространилось множество сект. Они заманивают успехами в бизнесе, в личной жизни. А где в Евангелии сказано, что христианин обязательно будет успешен? «Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14,22).

К слову, народное пение – это непроизвольная молитва к Богу, когда человек настраивает себя на возвышение души.

Взять наших рокеров, которые считали себя борцами против неправды, закоснелости, равнодушия, озверения и опошления мира. Что они сейчас поют? Вслушайтесь в тексты!

Сегодняшняя поп-культура представляет собой такую же пищу для души, как фаст-фуд для желудка. Духовный фаст-фуд ещё страшнее. Неужели продюсеры не понимают, что им придётся отвечать за то, что они продвигают? В советское время работали худсоветы. И не зря. Если бы им сказали, что со сцены будет литься мат, голые «артисты» по ней будут скакать, никто бы не поверил. А сейчас это норма. Унижен и оскорблён народ – самые незащищённые люди, и при этом мы ещё говорим «эта страна», «этот народ». «Этот народ», который для нас построил страну, сегодня выживает.

Но Бог исправит пути. Слишком уж знаковое место – Россия. Удел Богородицы. Страна, которая выполняет удерживающую роль. Мы мешаем остальному миру идти к своему концу. Сегодня только ленивый не читал о том, что мир под красивые басни о том, что всем не хватит чистой воды, воздуха, еды, стремится разными способами сокращать количество людей на земле. Я не верю в светлое будущее одного «золотого миллиарда»  ценой жизней десятков миллиардов людей. И Достоевский писал о том, что счастье всего мира не стоит слезы ребёнка. Я верю в спасительный промысел для России. За это – её стояние перед всем миром, за страдание. Наш народ страданием искупает свою вину последних лет – свою расхристанность. Только есть страдания по Богу, а есть – не по Богу. Вот когда наши страдания превратятся в печаль по Богу, у нас всё наладится. Мир ополчился на Церковь, потому что именно она восстанавливает и хранит русскую душу.

– Всё возвращается на круги своя. Печальнее всего, что хулители веры не понимают, что их детям придётся пожинать плоды бесчестия родителей…

– Я люблю изучать историю родов. Потомки людей, которые разрушали храмы, отказывались от Бога, предавали священников, очень страдали. Господь просто так не поражает семьи. Но некоторые выходили из этого большими скорбями. Например, Валерий Золотухин, который восстановил храм, разрушенный его предками. После своего благого дела человек сам спасается и выправляется. У нас сама земля спасает.

– В одном из своих интервью Вы сказали, что счастье – это со-творчество с Богом, с Творцом. Но как к этому прийти?

– Счастье – это слышать волю Бога и исполнять её. В каждом отдельном случае надо настраивать себя, как камертон. На каждый вопрос, на каждое обращение к нам человека. К тому же я не представляю, как можно жить в современном мире без духовника.

– Как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию  в российской музыке?

– Один высокодуховный человек у меня спросил: «А вы заметили, что русский народ разучился петь?»

Может, мне как никому другому это заметно. Ещё двадцать лет назад исполнялись мелодии невероятной сложности, а сейчас многие артисты не могут правильно исполнить две-три ноты.

Потому что народ разучился молиться. Музыку называют молитвой без адреса. Пение – это язык ангелов. Говорят, что в раю общаются мыслями, а Бога славят пением. На Youtube есть запись пения ангелов, один паломник записал на Афоне. Это часть «Херувимской». Ангелы пели на древне-византийском языке, и невозможно было определить, мужчины поют или женщины. Когда я слушала её, возрадовалась. Эта запись стала веским аргументом того, что правильный звук – он один: так называемый «белый» звук.

Мне иногда разрешают петь в мужских монастырях теноровую партию. Это меня утешает и радует. Замечательно, когда в храме мужской или детский хор, потому что высокие фиоритуры очень ласкают слух, не нарушая молитвенного настроя. Я пела в разных храмах в России и за рубежом. Радостно, когда приходишь в православный храм – в нём ты дома.

Когда я впервые услышала настоящее знаменное пение, оно мне напомнило древнерусские песни. Мы считаем, что народное творчество развивалось отдельно – а оно было продолжением молитвы. Люди выходили после церковной службы и выносили с собой эту музыку и этот духовный настрой. Они в духовное вкладывали своё душевное,  чувственное. И память о том, что это всё-таки духовное, преображало песню. Поэтому песня и утешала, и вдохновляла, и укрепляла к подвигам.

Почему говорят, что песня – это душа народа? Когда мы приходим в храм, у нас работает некая духовная составляющая, мы понимаем, что здесь нельзя стоять праздно, здесь творится молитва – самое  трудное и необходимое дело на земле. Земля дышит и живёт, пока творится молитва. Меня очень огорчает равнодушное отношение большинства современных людей к таким главным вещам, которые очень хорошо чувствовали и понимали наши предки. Ведь слова старинных напевов несли в себе частичку молитвы. Многие люди, когда слышат старинное народное пение, они внутренне преображаются. Потому что дух предков, который сделал нашу страну великой, через века доносится к нам. Мы как дети, которые в толпе узнают голос своей матери. И мы уже не чувствуем себя потерянными и знаем, что есть какая-то основа, которую терять нельзя.

– Вам пришлось жить в переломное время нашей истории. В 1993 году Вы отнюдь не праздно пошли к Белому дому, впоследствии написали  песню об этих событиях. Что изменилось после «93-го» в нашей стране?

– Любые, даже глобальные катаклизмы в основе своей имеют борьбу духа и чрева. Вот в 93-м победило чрево. Дух только тогда возрастает и крепнет, когда мы смиряем плоть. У человека есть два пути: или смирять страсти и становится богоподобным – или потакать страстям и становиться звероподобным. Почему в Апокалипсисе и назван апологет зла – зверь. Не животное, а зверь. Ещё двадцать лет назад невозможно было представить, что люди будут настолько озлоблены, что станут частыми случаи каннибализма. Это в Европе, не в Африке! И никого не возмущает. Дело в том, что дорога к свету требует жертв только лично от каждого, а дорога к тьме требует жертв от окружающих.

–  От всего народа, как видим…

– …Река времени не течет вспять и если сказано, что этот мир придёт к концу –  значит, он придёт к концу. Но важно помнить, что мы, каждый персонально, будем отвечать за то, как проводили время на земле.

– Вы долгое время получали духовное окормление у старца Николая Гурьянова, изучали Православие…

– В своё время меня тянуло уйти в монастырь и молиться, потому что очень хотелось помочь своей стране, миру. Но когда стала читать с чувством, с толком, с расстановкой духовную литературу, меня поразили простые слова Серафима Саровского: «Спасись сам – и тысячи вокруг тебя спасутся». Для этого не нужно уходить в монастырь. Старец Николай с острова Залит, которого называют «Серафимом наших дней», никогда не благословлял резких движений и самое главное, что он мне вложил – это то, что надо оставаться человеком каждому на своём месте.

На определённое время я углубилась в церковные службы, изучение Православия.

Мир агрессивен и вторгается в душу человека, а духовная жизнь – очень тонкая, очень ранимая. Я не то чтобы ушла от мира, а изолировала себя на какое-то время, чтобы у меня не было даже позыва осуждать людей, видя, что они творят. Ведь только высоко духовные люди в состоянии соболезновать согрешающим, они способны отделять человека от греха.

Я этого делать не умела. Прочитала у святых отцов, что ничего так не прогоняет молитву, как грех осуждения. Я не могу сказать, что я научилась молиться, но, по крайней мере, мне дано было почувствовать, что такое молитва. И вышла я уже с небольшим багажом духовных знаний и какого-то пусть неуклюжего опыта борьбы со своими страстями.

Но я никого не хочу учить. Я просто делюсь через творчество своим мироощущением. И песня – это попытка отойти от плотского состояния и обратиться к духовному. Радует, когда мужчина говорит, что на моём концерте не мог сдержать слёз. Этого не надо стыдиться. Слёзы очищают.

– Ольга Борисовна, на каких книгах, на какой музыке Вы взрослели?

– На классике. Мой папа очень хорошо пел. У нас были ноты теноровых партий, которые я все перепела: Вертера, Ленского, Лоэнгрина. Играла на фортепиано, пела романсы Чайковского, Рахманинова, Шуберта, Шумана.

Какие книги? Моя мама работала в историческом музее в Нижнем Новгороде. Она собрала музей русского деревянного зодчества, в котором Никита Михалков снимал  «Сибирского цирюльника». Я с ней ездила на разные интервью. Она встречалась с маршалами и первыми лицами государства – Малиновским, Рокоссовским, Маленковым. Дома была прекрасная библиотека. В шестом классе я читала огромный шеститомник «Трёхсотлетие династии Романовых», любила историческую литературу, увлекалась Вальтером Скоттом, Майн Ридом, мне нравился Ремарк, Дюма. В девятом классе я уже знала, что пойду в архитектурный институт, изучала литературу о живописи.

Мои родители, которые неустанно трудились на ниве культуры, стали для меня примером. Их слова не расходились с делами. За это я им благодарна. http://file-rf.ru/