15.08.2011
БЕНЕДИКТ XVI НИ НА ШАГ НЕ ОТСТУПАЕТ ОТ ПРЕЖНИХ ВЫДУМОК И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЙ ПАПСТВА
По случаю всемирного дня молодежи, который пройдет с 16 по 21 августа в Мадриде, папа римский даровал полную индульгенцию тем, кто отправится туда в духе паломничества.
Пенитенциария опубликовала вчера Декрет, согласно которому постановила также, что «частичную индульгенцию могут получить все те, – где бы они не находились, – кто будет молиться о духовных нуждах этой встречи и о ее успешном проведении».
После того, как римская западная церковь отделилась от Единой Вселенской Церкви – она стала отщепившейся. Корень римского отщепенства: папство. Паписты, после своего отпадения, с 1054 года наплодили множество отступлений, которые все дальше уводят их от Веры в Господа нашего Иисуса Христа и спасения. Одним из таких отступлений является индульгенция. Это установление есть искажение Таинства покаяния. В церкви Божией есть один отпуст – это Таинство покаяния или исповеди, где пастыри дают кающимся отпущение грехов, по заповеди Господа: им же отпустите грехи, отпустятся им. Отпущение это даруется по силе безконечных заслуг Христа Спасителя, который подъял на себя грехи всех людей и кару за грехи и раз навсегда, на век удовлетворил за грешных людей правде Божией. Людям остается только усваивать эти искупительные или отпустительные заслуги Христовы покаянием, верою, добрыми делами, и это вполне достаточно для их оправданья пред Богом, т. е. отпущения грехов и вечной кары за грехи. Временные же наказания ничего не значат, ничего не прибавят для этого оправдания. Если б они нужны были именно для этой цели, этого дела, то значило бы, что или заслуги Христовы недостаточны для нас, или же вера, покаяние, добрые дела недостаточны для усвоения сих заслуг. То и другое было бы величайшим заблуждением, противухристианским учением. Правда, на исповеди назначаются христианам эпитимии или наказания, но это наказания-отеческие, только исправительные; они служат лишь к тому, чтобы исправить нас, исцелить от душевных болезней или грехов, наставить или укрепить нас в покаянии, вере, благочестии, а совсем не к тому, чтобы только просто помучить нас и чрез это удовлетворить правде Божией, чего они, сами по себе, никогда не могут сделать для нас. Снимать эти эиитимии следует, значит, только но вниманию к душевному состоянию кающихся грешников, – к тому, исправились ли они или нет. А снимать их без всякого разбора, просто по какой-то милости, поблажке, т. е. иидульгенции, значит злоупотреблять священною властно и притом без всякой пользы для кающихся грешников, а скорее ко вреду их. Столь же нелепа и мысль о скарбе церковном – в том виде, как она вставлена в учении об индульгенциях. Сокровище заслуг Христовых, покрывающих грехи всего Mipa, действительно неистощимо, но усвоять себе духовное богатство из этого сокровища можно только чрез веру, покаяние, добрые дела, а не но чьему либо распоряжению. В этом смысле скарб заслуг Христовых доступен всем христианам, принадлежит всей церкви, и никто не может присвоить себе право на особое обладание им. Таким образом, и отпуст, даруемый в покаянии или исповеди, доступен всякому истинно кающемуся при посредстве церковной власти, общей всем священнослужителям: раздаяние его не может быть каким либо особым правом папы или какого либо бискупа, ксендза. Что касается до скарбу или запаса добрых дел, накопившихся от святых; то это самая нелепая выдумка папежества. Для святости христианской нет границ (Матф. 5. 48); не может быть у христианина дел, которые были бы лишиние для его святости (Лук. 17, 10); сверх должного дела благочестия никто не может сделать: величайшие святые не почитали себя достигшими полного совершенства (Фил. 3, 13). Святые могут помогать нам своими молитвами; можем и мы молитвами помогать друг другу: но чтобы кто либо мог взять у святых долю из добрых дел их и передать другим – это нелепость. Напрасно римские учителя ссылаются на древнюю церковь, которая, по ходатайству мучеников и исповедников, прощала отпавших от веры, снимала с них епитимии и наказания, заслуженные ими и след. как бы давала индульгенции именем святых страдальцев. Эти прощения совсем не были римскими индульгенциями: они давались не иначе, как тогда, когда у падших видно было истинное раскаяние и исправление; а без этого не могло иметь места и самое ходатайство мучеников: и если они ходатайствовали, то потому, что сами лично знали и видели, а с ними видела и церковь, за кого и почему они ходатайствуют. Так учит об этом особенно св. Киприан священномученик, великий учитель церкви, хотя в его учении, также учении древних Св. отцов, римские учители и хотят видеть сходство с своим учением об индульгенциях, ибо им вообще довольно обычно лгать на Св. отцов. Ложное в своих основах, учение об индульгенциях ложно и в дальнейших применениях своих. Так, нелепо, будто индульгенции или отпусты могут быть надаваемы папами, бискупами, ксендзами каким либо местам, праздникам (особенно юбилейным), молитвам. Был в Хр. церкви обычай давать обеты или совершать дела богоугодные с каким либо особенным прошением о, намерением (интенциею): напр. ходить к святым и чудотворным местам, построить или украсить храм, раздать состояние бедным, держать известные посты, читать особые молитвы и т. п. Но все это зависело от веры и благочестия добрых христиан. А чтобы кому либо дана была власть распоряжаться такими обетами, распределять по ним отпусты или милости Божии, благодать Божию, раскладывать ее на те или другие места, праздники, молитвы, – об этом никогда не слышно было в церкви Божией. Благодать Богжия присуща всей церкви, она подается везде и всем, ищущим ее с сокрушением и верою. Есть в церкви Божией места, святыни, празднества, особенно чтимые, ознаменованные особенными явлениями благодати Божией. Но и здесь благодать Божия может сообщаться людям только по мере их веры и благочестия, а отнюдь не но распределена и раскладке Рима или чьей бы то ни было. Особенно жалостно то, что Римская церковь завела у себя в извстных храмах так называемые индульгенционные престолы, которым чрез индульгенцию папскую дана какая то особенная привилегия, так что совершаемая на них литургия имеет будто бы особую, ей только свойственную, силу для избавления живых от грехов, временных наказанийй за них, а умерших от чистилища. Это уже близко к богохульству! Это значить, что папа может прибавить нечто к той безконечной силе искупительной жертвы Спасителя, от которой зависит и сила безкровной жертвы, приносимой на литургии, на каком бы престоле она ни совершалась. Величая себя едиными и общими для всей церкви наместниками Христа, папы, в духовной гордости, отважились, наконец, посягать на честь, славу самого Христа. За духовной гордостью видится и нечто другое в грешном учении об индульгенциях и скарбе церковном ключи от которого у папы и его слуг. Известно, что на счет этого скарбу папы, бискупы, иезуиты умели скоплять большие скарбы денежные, что индульгенции были род подати, которую хотел налагать Рим на весь свет христианский, считая себя столицею его. В старые темные времена был обычай собирать пошлину (пеню, штраф) с людских преступлений, за которые потому и отделывались платою, – и даже за такие преступления, как напр, убийства. Должно быть, этот мирской обычай и сошелся с индульгенциями Римской церкви, желавшей всегда господствовать по мирскому. Извлекая большие доходы для себя из индульгенций, Римская церковь, в других случаях, находила в них способ задабривать, заманивать к себе христиан – чрез ту поблажку их греховной жизни, какая давалась в индульгенции, как самом легком, особенно для богатых, способе примирения с Богом, удовлетворения за грехи пред Ним. (Использован материал из книги: Правда об унии к православным христианам. Киев 1865г.).
Пенитенциария опубликовала вчера Декрет, согласно которому постановила также, что «частичную индульгенцию могут получить все те, – где бы они не находились, – кто будет молиться о духовных нуждах этой встречи и о ее успешном проведении».
После того, как римская западная церковь отделилась от Единой Вселенской Церкви – она стала отщепившейся. Корень римского отщепенства: папство. Паписты, после своего отпадения, с 1054 года наплодили множество отступлений, которые все дальше уводят их от Веры в Господа нашего Иисуса Христа и спасения. Одним из таких отступлений является индульгенция. Это установление есть искажение Таинства покаяния. В церкви Божией есть один отпуст – это Таинство покаяния или исповеди, где пастыри дают кающимся отпущение грехов, по заповеди Господа: им же отпустите грехи, отпустятся им. Отпущение это даруется по силе безконечных заслуг Христа Спасителя, который подъял на себя грехи всех людей и кару за грехи и раз навсегда, на век удовлетворил за грешных людей правде Божией. Людям остается только усваивать эти искупительные или отпустительные заслуги Христовы покаянием, верою, добрыми делами, и это вполне достаточно для их оправданья пред Богом, т. е. отпущения грехов и вечной кары за грехи. Временные же наказания ничего не значат, ничего не прибавят для этого оправдания. Если б они нужны были именно для этой цели, этого дела, то значило бы, что или заслуги Христовы недостаточны для нас, или же вера, покаяние, добрые дела недостаточны для усвоения сих заслуг. То и другое было бы величайшим заблуждением, противухристианским учением. Правда, на исповеди назначаются христианам эпитимии или наказания, но это наказания-отеческие, только исправительные; они служат лишь к тому, чтобы исправить нас, исцелить от душевных болезней или грехов, наставить или укрепить нас в покаянии, вере, благочестии, а совсем не к тому, чтобы только просто помучить нас и чрез это удовлетворить правде Божией, чего они, сами по себе, никогда не могут сделать для нас. Снимать эти эиитимии следует, значит, только но вниманию к душевному состоянию кающихся грешников, – к тому, исправились ли они или нет. А снимать их без всякого разбора, просто по какой-то милости, поблажке, т. е. иидульгенции, значит злоупотреблять священною властно и притом без всякой пользы для кающихся грешников, а скорее ко вреду их. Столь же нелепа и мысль о скарбе церковном – в том виде, как она вставлена в учении об индульгенциях. Сокровище заслуг Христовых, покрывающих грехи всего Mipa, действительно неистощимо, но усвоять себе духовное богатство из этого сокровища можно только чрез веру, покаяние, добрые дела, а не но чьему либо распоряжению. В этом смысле скарб заслуг Христовых доступен всем христианам, принадлежит всей церкви, и никто не может присвоить себе право на особое обладание им. Таким образом, и отпуст, даруемый в покаянии или исповеди, доступен всякому истинно кающемуся при посредстве церковной власти, общей всем священнослужителям: раздаяние его не может быть каким либо особым правом папы или какого либо бискупа, ксендза. Что касается до скарбу или запаса добрых дел, накопившихся от святых; то это самая нелепая выдумка папежества. Для святости христианской нет границ (Матф. 5. 48); не может быть у христианина дел, которые были бы лишиние для его святости (Лук. 17, 10); сверх должного дела благочестия никто не может сделать: величайшие святые не почитали себя достигшими полного совершенства (Фил. 3, 13). Святые могут помогать нам своими молитвами; можем и мы молитвами помогать друг другу: но чтобы кто либо мог взять у святых долю из добрых дел их и передать другим – это нелепость. Напрасно римские учителя ссылаются на древнюю церковь, которая, по ходатайству мучеников и исповедников, прощала отпавших от веры, снимала с них епитимии и наказания, заслуженные ими и след. как бы давала индульгенции именем святых страдальцев. Эти прощения совсем не были римскими индульгенциями: они давались не иначе, как тогда, когда у падших видно было истинное раскаяние и исправление; а без этого не могло иметь места и самое ходатайство мучеников: и если они ходатайствовали, то потому, что сами лично знали и видели, а с ними видела и церковь, за кого и почему они ходатайствуют. Так учит об этом особенно св. Киприан священномученик, великий учитель церкви, хотя в его учении, также учении древних Св. отцов, римские учители и хотят видеть сходство с своим учением об индульгенциях, ибо им вообще довольно обычно лгать на Св. отцов. Ложное в своих основах, учение об индульгенциях ложно и в дальнейших применениях своих. Так, нелепо, будто индульгенции или отпусты могут быть надаваемы папами, бискупами, ксендзами каким либо местам, праздникам (особенно юбилейным), молитвам. Был в Хр. церкви обычай давать обеты или совершать дела богоугодные с каким либо особенным прошением о, намерением (интенциею): напр. ходить к святым и чудотворным местам, построить или украсить храм, раздать состояние бедным, держать известные посты, читать особые молитвы и т. п. Но все это зависело от веры и благочестия добрых христиан. А чтобы кому либо дана была власть распоряжаться такими обетами, распределять по ним отпусты или милости Божии, благодать Божию, раскладывать ее на те или другие места, праздники, молитвы, – об этом никогда не слышно было в церкви Божией. Благодать Богжия присуща всей церкви, она подается везде и всем, ищущим ее с сокрушением и верою. Есть в церкви Божией места, святыни, празднества, особенно чтимые, ознаменованные особенными явлениями благодати Божией. Но и здесь благодать Божия может сообщаться людям только по мере их веры и благочестия, а отнюдь не но распределена и раскладке Рима или чьей бы то ни было. Особенно жалостно то, что Римская церковь завела у себя в извстных храмах так называемые индульгенционные престолы, которым чрез индульгенцию папскую дана какая то особенная привилегия, так что совершаемая на них литургия имеет будто бы особую, ей только свойственную, силу для избавления живых от грехов, временных наказанийй за них, а умерших от чистилища. Это уже близко к богохульству! Это значить, что папа может прибавить нечто к той безконечной силе искупительной жертвы Спасителя, от которой зависит и сила безкровной жертвы, приносимой на литургии, на каком бы престоле она ни совершалась. Величая себя едиными и общими для всей церкви наместниками Христа, папы, в духовной гордости, отважились, наконец, посягать на честь, славу самого Христа. За духовной гордостью видится и нечто другое в грешном учении об индульгенциях и скарбе церковном ключи от которого у папы и его слуг. Известно, что на счет этого скарбу папы, бискупы, иезуиты умели скоплять большие скарбы денежные, что индульгенции были род подати, которую хотел налагать Рим на весь свет христианский, считая себя столицею его. В старые темные времена был обычай собирать пошлину (пеню, штраф) с людских преступлений, за которые потому и отделывались платою, – и даже за такие преступления, как напр, убийства. Должно быть, этот мирской обычай и сошелся с индульгенциями Римской церкви, желавшей всегда господствовать по мирскому. Извлекая большие доходы для себя из индульгенций, Римская церковь, в других случаях, находила в них способ задабривать, заманивать к себе христиан – чрез ту поблажку их греховной жизни, какая давалась в индульгенции, как самом легком, особенно для богатых, способе примирения с Богом, удовлетворения за грехи пред Ним. (Использован материал из книги: Правда об унии к православным христианам. Киев 1865г.).
